Не просто плотник. Джош Макдауэлл. — Откуда у этого человека такая мудрость и такое могущество? Разве он не сын известного нам плотника Иосифа? — недоумевали жители древнего городка Назарета…

— Да кто же он такой?! — не удержались от восклицания даже его ближайшие друзья… Вот уже два тысячелетия этот вопрос, в той или иной форме, звучит на самых разных языках. Имя этого человека не сходит с уст миллионов людей. Джизас Крайст… Жэзю Крист…

Иисус Христос — в такой форме его имя известно большинству наших читателей. Именно ему посвящена эта книга. В студенческие годы молодой американец Джош МакДауэлл был совершенно уверен, что верить во Христа — значит быть не в своём уме. На верующих он смотрел свысока. Он высмеивал их. Он спорил с ними.

Именно с целью доказать, что христиане ошибаются, он решил самостоятельно исследовать документы двухтысячелетней давности… Выводами, к которым он в результате пришёл, Джош МакДауэлл делится в этой небольшой книжке. Ныне профессор Джош МакДауэлл — специалист в области истории и философии. Он окончил два высших учебных заведения, а также имеет учёную степень кандидата богословских наук.

Он широко известен во многих странах как лектор и автор книг по апологетике. ( Апологетика христианская — отрасль истории и богословия, изучающая доказательства истинности утверждений христианства). Джош МакДауэлл выступал с лекциями более чем в пятистах университетах пятидесяти двух стран. Число его слушателей перевалило за три миллиона. Его первая книга (« Evidence That Demands a Verdict ») разошлась огромным тиражом. И практически все его лекции, книги, диспуты, фильмы объединяет одна тема: Иисус Христос. Пролистав книгу, которую вы сейчас держите в руках, нетрудно заметить, что она, рассказывая об Иисусе Христе, обходит молчанием один вопрос, важный для советского читателя, воспитанного в духе атеизма с самого детства.

«А существовал ли Иисус Христос на самом деле? Разве это не выдумка попов и эксплуататоров? Разве не доказано наукой, что никакого Иисуса никогда не было?» И действительно, вот что говорит 2-й том Энциклопедического словаря , изданного в Москве в 1964 г.: «Иисус Христос, мифический основатель христианства…» (стр. 618). Так в чём же дело? Молчание автора книги по этому вопросу объясняется очень просто. Дело в том, что с самого начала эта книга предназначалась для западного читателя. А на Западе вряд ли найдётся хоть один серьёзный учёный, который будет утверждать, что Иисус Христос как историческая личность никогда не существовал. Поэтому убеждать американского читателя в том, что Иисус жил на земле — нелепо. Это и так всем известно. Однако многие читатели будут удивлены, что сторонников «несуществования» Христа остаётся всё меньше даже в советской исторической науке. Исследуя научные данные, советские историки уже давно начали признавать, (хотя и очень робко, осторожно, с оговорками), что «мифологическая теория» вряд ли верна. Вот отрывок из статьи доктора исторических наук И. Свенцицкой, взятый из журнала «Наука и религия». В нашей науке нет в настоящее время единой точки зрения по этому вопросу. Ряд учёных в течение долгого времени разрабатывали мифологическую теорию (Р. Ю. Виппер, А. Б. Ранович, С. И. Ковалёв, Я. А. Ленцман, И. А. Крывелев). Основные аргументы сторонников этой теории можно свести к двум положениям: отсутствие упоминаний об Иисусе у нехристианских авторов 1 века нашей эры и эволюция образа Христа от более раннего представления о нём как о боге к образу, наделённому конкретными человеческими чертами. С точки зрения сторонников мифологической теории, христианство представляет собой развитие и объединение различных солнечных культов, чьё божество подверглось очеловечиванию во 2-ом веке нашей эры. Однако накопление нового материала (в частности, открытие кумранских рукописей, папирусных фрагментов евангелий, анализ общих законов мифотворчества) привело к тому, что другие исследователи поставили вопрос о возможном существовании Иисуса — проповедника из Галилеи (А. П. Каждан, И. Д. Амусин, М. М. Кубланов, а также автор этих строк). Молчание нехристианских авторов, как мы видели на примере Иосифа Флавия, не является абсолютным; что же касается эволюции образа Христа, то проследить её можно, только принимая во внимание хронологию (далеко не всегда ясную) и идеологическую направленность всех христианских сочинений. Совокупность новых данных привела к тому, что у некоторых сторонников мифологической школы позиция несколько изменилась: так, Я. А. Ленцман в 1958 году в книге «Происхождение христианства» писал, что научные доказательства отнюдь не свидетельствуют в пользу исторического существования Иисуса, а через девять лет, в книге «Сравнивая евангелия», он оставил этот вопрос открытым и предостерёг от абсолютизации мифологической теории. Нельзя также забывать, что Ф. Энгельс критиковал Бруно Бауэра, одного из основателей мифологической теории, за то, что тот «как и все, кто борется с закоренелыми предрассудками, во многом далеко хватил через край…». В связи с этим Энгельс отмечал, что у Бауэра «исчезает и всякая историческая почва для новозаветных сказаний об Иисусе и его учениках». («Наука и религия», 1977 г., номер 12, стр. 64–65). Можно привести и другие высказывания советских источников по этому вопросу. Отсылаем интересующихся читателей к тому же журналу «Наука и религия», за последние годы. Но ясно одно: если Иисус Христос действительно существовал, и число его последователей неуклонно растёт, то вопрос «Кто же он такой?» приобретает первостепенную важность для каждого человека. Что приводит людей к вере во Христа как в Бога? Чем отличается жизнь христиан от жизни неверующих? Что говорят о нём документы, входящие в состав Нового Завета? Может ли современный образованный человелк верить, что Христос воскрес из мёртвых? А как же быть с наукой? На эти, и подобные вопросы, по мере сил, и старается ответить Джош МакДауэлл. Разумеется, у читателя возникнут и другие вопросы, связанные с этой темой. Она не может быть исчерпана в одной книжке. Где же найти ответы? Постарайтесь найти в вашем городе церковь (или «молитвенный дом»), где собираются верующие, и обратитесь к ним. Они с удовольствием ответят на любые возникшие у вас вопросы. Например, в Москве их можно найти по адресу: Малый Вузовский пер., 3, в любое воскресенье. Если не сразу, то со временем, когда вы подружитесь с ними, они помогут вам достать для прочтения книгу, которая служит первоисточником наших сведений об Иисусе Христе, — Библию. Знакомство с первоисточником совершенно необходимо для каждого, кто хочет объективно и самостоятельно искать истину. Поэтому каждую цитату из Библии, приводимую автором, читателю следовало бы изучить в контексте. А для этого, конечно, нужно иметь или всю Библию или хотя бы Новый Завет. Кроме того, автор часто не приводит цитату, а просто ссылается на определённое место в Библии. В этих случаях он указывает сокращённо название книги, главу и стих. (Как известно, Библия — это сборник, состоящий из 66 книг. См. список сокращений). Иисус пришёл к человечеству уже почти 2000 лет тому назад. Он родился в бедной семье, в маленьком еврейском городке. Всю свою жизнь провёл в одной из самых маленьких стран мира, к тому же оккупированной чужеземцами. Прожил он тридцать три года, причём только три последних года своей жизни он посвятил служению людям. Почему же тогда практически во всём мире люди до сих пор о нём помнят? Ведь каждый листок нашего календаря, любой титульный лист в книге, где стоит год издания, напоминают о том, что Иисус прожил, вероятно, самую значительную жизнь из всех когда-либо прожитых на Земле. Однажды знаменитого писателя и историка Г. Дж. Уэллса спросили, какая историческая личность, по его мнению, оставила самый заметный след в истории человечества. Он ответил, что если измерять человеческое величие в масштабах истории, то «Иисус, вне всякого сомнения, занимает первое место». Историк Кеннет Скотт Латуретт сказал: Сменяются столетия, и каждое оставляет после себя новые доказательства того, что в смысле влияния на ход истории жизнь Иисуса-самая значительная из всех когда-либо прожитых на нашей планете. Более того, влияние это не ослабевает, но увеличивается из века в век. Эрнест Ренан сделал следующее наблюдение: Иисус — самый великий религиозный гений во всей истории человечества. Красота его вечна, и царству его нет конца. Иисус уникален во всех отношениях, во всей истории нет ни одной личности, которую можно было бы поставить рядом с ним. Без Христа невозможно понять историю человечества. Глава 1. Что же в Нем такого особенного? Не так давно я разговаривал с группой людей в Лос-Анджелесе. Я спросил их: — Кто, по-вашему, был Иисус Христос? — Он был великим религиозным вождём, — ответили мне. Что же, я с этим согласен. Конечно, Иисус Христос был великим религиозным вождём. Но я убежден, что он не только великий религиозный вождь. На протяжении веков люди спорили о том, кем же был Иисус. Почему из-за этого человека было столько споров? Почему его имя вызывает у людей куда более сильную реакцию, чем имена других религиозных вождей? Чем Иисус так отличается от них? Почему имена Будды, Магомета и Конфуция не вызывают такой болезненной реакции? Причина в том, что лишь Иисус объявил себя Богом: в этом то и есть его главное отличие от других. Люди, знавшие Иисуса, очень быстро поняли, что он приписывает себе совершенно невероятные свойства. Из его слов было ясно, что он считает себя не просто пророком или учителем — он явно претендовал на родство с Богом. Он утверждал, что только в нём, и в нём одном путь к Богу, к прощению грехов и к спасению. Многим кажется, что такая исключителность чересчур их ограничивает, и они не хотят в это верить. Однако в этот момент дело даже не в том, во что мы хотим или не хотим верить. Вопрос пока в другом: кем считал себя сам Иисус? Что говорят на эту тему документы, содержащиеся в Новом Завете? Часто приходится слышать слова «божественная сущность Христа». Имеется в виду, что Иисус Христос есть Бог. А. Х. Стронг в своей «Систематической теологии» предлагает следующее определение Бога: «Это безграничный и совершенный дух, в котором всё сущее находит своё начало, движущую силу и завершение». Это определение подходит для любой веры, в том числе и для мусульман, и для иудаистов. Теизм учит, что Бог есть личность, и что вселенная была задумана и создана им. Бог поддерживает в ней жизнь и управляет ею по сей день. Христианское вероучение добавляет к этому определению ещё один элемент: «и который воплотился в Иисуса из Назарета». Иисус Христос — это не просто имя. Это, скорее, звание. Имя «Иисус» происходит от греческого варианта имени Йешуa (или Йошyа), что в переводе значит «Иегoва-Спаситель», или же «Господь-Спаситель». Звание же «Христос» взято из греческого и означает оно «Мессия» (на иврите — «Машиах», Дан. 9:26) или — буквально — «помaзанник». Это звание («Христос») одновременно подразумевает царскую и священническую функции и утверждает Иисуса в качестве священника и царя, возвещанного пророчествами Ветхого Завета. Утверждение это имеет решающее значение для подлинного понимания Иисуса и христианства. Новый Завет отчётливо описывает Христа как Бога. Имена, которыми называется Христос в Новом Завете, уместны лишь применительно к Богу. Например, Иисус называется Богом в следующей фразе: «Ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа» (Тит 2:13, ср. Ин. 1:1, Евр. 1:8, Рим. 9:5, 1 Ин. 5:20, 21). Писание наделяет его качествами, которые могут быть присущи одному лишь Богу. Мы узнаем, что Иисус есть источник жизни (Ин. 1:4, 14:6); он вездесущ (Мф. 28:20, 18:20); всеведущ (Ин. 4:16, 6:64; Мф. 17:22–27); всемогущ (Отк.1:8, Лк. 4:39–55; 7:14, 15; Мф. 8:26,27) и бессмертен (1 Ин. 5:11, 12, 20; Ин. 1:4). Иисус принимал почести и поклонения, положенные только Богу. Говоря с сатаной, Иисус сказал: «…написано: „Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи“» (Мф. 4:10). И однако Иисус принимал поклонения как Бог (Мф. 14:33; 28:9), а порой даже требовал поклонения, положенного Богу (Ин. 5:23; ср. Евр. 1:6, Отк. 5:8-14). Бoльшая часть последователей Иисуса состояла из правоверных евреев, веровавших в одного истинного Бога. Они были монотеистами до мозга костей, и однако же они признали в нём Бога, воплощённого в человека. По идее, уж кто-кто, а Савл (Павел), который готовился стать раввином и получил разностороннее образование, менее других должен был быть готов признать божественную сущность Иисуса и поклоняться человеку из Назарета, называя его Господом. Но ведь именно Павел это признал, сказав так: «Блюдите себя и всё стадо, в котором Дух Святой поставил вас епископами пасти Церковь Божию, которую Он приобрёл Себе кровию Своею» (Деян. 20:28). И потом, когда Христос спросил Петра, кем тот его считает, Пётр ответил: «Ты — Христос, Сын Бога Живого» (Мф. 16:16). Иисус не только не стал опровергать или уточнять вывод, сделанный Петром, но подтвердил его и указал на источник сведений: «Блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Который на небесах» (Мф. 16:17). Марфа, хорошо знавшая Иисуса, сказала ему: «Я верую, что Ты Христос (т. е. Мессия), Сын Божий» (Ин. 11:27). Затем Нафанаил, который считал, что в Назарете ничего путного возникнуть не может, также признал в разговоре с Иисусом: «Ты — Сын Божий, Ты — Царь Израилев» (Ин. 1:49). Когда Стефана побивали камнями, он «взывал и говорил: „Господи Иисусе, прими дух мой!“» (Деян. 7:59). Автор Послания к Евреям называет Христа Богом: «о Сыне: „Престол Твой, Боже, во век века“» (Евр. 1:8). Иоанн Креститель возвестил о пришествии Иисуса словами: «и нисшел Дух Святой в телесном виде, как голубь, на Него, и голос с неба раздался: Ты Сын Мой возлюбленный, на Тебе Моё благоволение» (Лк. 3:22). И, наконец, у нас есть признание Фомы, которого все знают как «Фому неверующего». По характеру он, наверное, был похож на нынешних студентов. Он сказал: «— Если не увижу на руках Его следа от гвоздей и не вложу пальца моего в место гвоздей… — не поверю!» И я вполне его понимаю. Говоря современным языком, он сказал: — Знаете, в конце концов не каждый день люди воскресают из мёртвых и выдают себя за Бога во плоти. Мне нужны доказательства! Через восемь дней после того, как Фома поделился своими сомнениями с другими учениками, «приходит Иисус, когда двери были затворены; и стал посреди них и сказал: Затем говорит Фоме: — Дай палец твой сюда и посмотри на руки Мои. И дай руку твою и вложи в бок Мой. И не будь неверующим, но верующим! Ответил Фома и сказал Eму: — Господь мой и Бог мой! Говорит ему Иисус: — Ты потому уверовал, что увидел Меня. Блаженны не видевшие и поверившие» (Ин. 20:26–29). То есть, Иисус принял обращение к нему как к Богу. Осудил он Фому за его неверие , а не за поклонение. Какой-нибудь критик может возразить, что все эти сведения о Христе исходят от других, а не от него самого. На занятиях студенты иногда с важностью мне заявляют, что современники Христа точно так же не понимали его, как сейчас не понимаем его мы. То есть, другими словами, что Христос не считал, что он-Бог. У меня нет ни малейшего сомнения, что Иисус себя Богом считал. Это моё убеждение самым прямым образом подкрепляется текстами Нового Завета. Таких мест очень много, и значение их абсолютно ясно. Один бизнесмен долго изучал Священное писание, чтобы выяснить для себя, считал Христос себя Богом или нет? В конце концов он сказал: — Кто прочтёт Новый завет и не увидит, что Христос считал себя Богом, тот просто слепой, если не хуже: это всё равно, что гулять по улице в ясный день и говорить, что не видишь солнца! В Евангелии от Иоанна описано столкновение между Иисусом и еврейскими религиозными наставниками. Иисус исцелил хромого в субботний день и сказал ему: — Встань, возьми постель твою и ходи! «Поэтому и начали гнать Иудеи Иисуса, что Он это делал в субботу. Но Он ответил им: — Отец Мой доныне делает, и Я делаю. И потому тем более искали Иудеи убить Его, что Он не только нарушал субботу, но и Отцом Своим называл Бога, делая Себя равным Богу» (Ин. 5:16–18). Конечно, мне могут возразить: — Постой, Джош, я тоже могу сказать: «мой отец до сих пор работает, и я работаю». Что из этого? Это ещё ничего не доказывает. На это я могу ответить следующее. Исследуя любые документы, мы должны всё время помнить о языке, о культуре данной эпохи и, самое главное, учитывать, к кому обращены те или иные слова. В данном случае речь идёт о еврейской культуре, и слова Иисуса обращены к религиозным евреям. Посмотрим, как же понимали евреи слова Иисуса 2000 лет тому назад в рамках своей культуры. «И поэтому тем более искали Иудеи убить Его, что Он не только нарушал субботу, но и Отцом Своим называл Бога, делая Себя равным Богу». (Ин. 5:18). Что же вызвало столь гневную реакцию? А вот что: Иисус сказал « Мой Отец», а не «наш Отец», да к тому же добавил «доныне делает». Тем самым он приравнял себя к Богу и поставил свои действия на один уровень с делами Божьими. Евреи не называли Бога «Отец мой». А если иногда и называли, то уточняли: «Отец небесный». Иисус же этого не сделал. Когда он сказал о Боге «Отец Мой», в этих словах заключалось утверждение, которого евреи не могли не понять. К тому же Иисус имел в виду, что покуда трудится Господь, он, его Сын, тоже будет трудиться. Еврейские религиозные вожди прекрасно поняли смысл его слов, означавших, что он — Сын Божий. В результате их ненависть ко Христу стала ещё сильней. Если раньше они стремились только к тому, чтобы изгнать его, то теперь они захотели его убить. Христос не только претендовал на равенство с Богом, которого он называл своим Отцом: он утверждал, что он и Бог — одно целое. Во время праздника Обновления в Иерусалиме еврейские лидеры спросили Иисуса, Христос ли он. Иисус ответил на их вопрос утвердительно и добавил: «Я и Отец — одно» (Ин. 10:30). «Снова взяли камни Иудеи, чтобы побить Его. Ответил им Иисус: — Много добрых дел показал Я вам от Отца. За какое из этих дел побиваете вы Меня камнями? Ответили Ему Иудеи: — Не за доброе дело мы побиваем Тебя камнями, но за хулу и за то, что Ты, будучи человеком, делаешь Себя Богом» (Ин.10:31–33). Можно только удивляться силе реакции, вызванной словами Иисуса «Я и Отец — одно». Если взять греческий оригинал евангелия, возникает одно интересное наблюдение. Исследователь А. Г. Робертсон отмечает что по-гречески «одно» — среднего, а не мужского рода, и означает не столько физическое единство или единство целей, сколько единую сущность или исток. Он пишет: Утверждения Христа о связи между Отцом и им самим (Сыном) — в этой короткой фразе достигают высшей точки. Потому она и вызывает такой неистовый гнев фарисеев. Ясно, что у людей, слышавших эти слова, не возникало сомнений в том, что Иисус считает себя Богом. Леон Моррис, декан колледжа им. Ридли в Мельбурне пишет: Иудейские вожди усматривали в словах Иисуса только богохульство, и они взялись за суд. По закону богохульство должно было быть наказано побиванием камнями (Лев. 24:16). Однако они не хотели, чтобы дело разбиралось законным порядком. Они не собирались готовить обвинения, на основании которых власти могли бы присудить соответствующее наказание. В припадке гнева они присвоили себе и функции судьи, и функции палача. Иисусу угрожало побивание камнями за «богохульство». Иудеи, вне всякого сомнения, поняли, что он имел в виду. А вот задумались ли они хоть на мгновение: а может, он говорит правду? Иисус постоянно говорил, что его происхождение и сущность едины с Богом. Он бесстрашно заявлял: «Если бы вы Меня знали, то и Отца Моего знали бы» (Ин. 8:19); «И видящий Меня видит пославшего Меня» (Иоанн 12:45); «Ненавидящий Меня и Отца Моего ненавидит» (Ин. 15:23); «Чтобы все чтили Сына, как чтут Отца. Кто не чтит Сына, тот не чтит и Отца, пославшего Его» (Ин. 5:23) и т. п. Все эти цитаты убедительно доказывают, что Иисус считал себя не просто человеком, но существом, равным Богу. Люди, полагающие, что Иисус был просто ближе к Богу, чем остальные, недостаточно глубоко вдумались в его слова, приведённые выше (Ин. 5:23). Однажды мне довелось читать лекцию на литературном отделении университета Западной Виргинии. Во время лекции меня прервал один из присутствовавших профессоров: — Иисус говорит, что он-Бог, только в Евангелии от Иоанна, которое написано позже остальных трёх. В самом раннем Евангелии — от Марка — ни разу не говорится, что Иисус считал себя Богом. Мне сразу стало ясно, что человек этот никогда не читал Марка, а если и читал, то крайне невнимательно. В ответ я раскрыл Евангелие от Марка, в том месте, где Иисус прощает грехи. «И увидев веру их, говорит Иисус расслабленному: — Чадо, прощаются грехи твои» (Мк. 2:5, см. также Лк. 7:48–50). По еврейскому закону это мог делать только Бог. Исайя (43:25) говорит, что один лишь Бог может простить грехи. Недаром на эту фразу так ополчились книжники: «— Что Он так говорит? Богохульствует! Кто может прощать грехи, кроме одного Бога? Иисус… говорит им: — … Что легче? Сказать ли… „прощаются грехи твои“ или сказать: „встань, и возьми кровать твою и ходи“?» (Мк. 2:7–9). Обратимся к комментарию Уиклиффа: «На этот вопрос ответить невозможно. Произнести эти фразы одинаково нетрудно, однако совершить на деле и то и другое под силу только Богу. Мошенник, который боится разоблачения, конечно, предпочёл бы первую фразу. Иисус исцелял больных, чтобы все увидели, что он наделён чудесной властью, позволяющей ему одолеть первопричину болезни». За эти слова его обвинили в богохульстве. Льюис Сперри Чейфер пишет по этому поводу: Ни у одного живого существа на свете нет ни власти, ни права прощать грехи. Никто не может простить нам грехи, кроме Того Единственного, против кого мы все согрешили. Когда Христос прощал грехи — а в этом у нас нет сомнений — он заходил далеко за пределы человеческих возможностей. Никто, кроме самого Бога, не может прощать грехи, и раз Христос прощал грехи, следовательно, не остаётся сомнений, что он был Богом. Идея прощения грехов долго не давала мне покоя: я никак не мог её понять. Однажды я говорил о божественной сущности Иисуса в лекции на философском факультете и привёл в пример строки из Евангелия от Марка. Один студент возразил мне, что прощение, данное Христом, вовсе не доказывает его божественной сущности. Иисус, мол, просто сказал, что прощает этого человека, но это совсем не доказывает, что он объявлял себя Богом. Я долго думал над словами этого студента, и вдруг меня осенило: я понял, почему возмутились книжники! Конечно, любой человек может мне сказать: «Я тебя прощаю». Но сказать это может только тот человек, против которого я согрешил! И наоборот, если кто-то согрешит против меня, я могу ему сказать: «Я тебя прощаю». Но Христос-то был в другой ситуации: расслабленный согрешил против Бога Отца, и Иисус сказал ему: «Прощаются тебе грехи твои». Да, мы можем простить человека, если он нас обидит, но грех против Господа может простить только Господь Бог. Это и сделал Иисус. Неудивительно, что еврейское духовенство возмутилось, когда какой-то плотник из Назарета позволил себе такое заявление. Власть прощать грехи, данная Иисусу — яркий пример того, как он выступал в качестве, присущем одному лишь Богу. В Евангелии от Марка описывается суд над Иисусом (14:60–64). Там ясно написано, что Иисус говорил о своей божественной сущности. «И первосвященник, став посредине, спросил Иисуса: — Ты не отвечаешь ничего? Что они против Тебя свидетельствуют? Он же молчал и не ответил ничего. Снова первосвященник спрашивал Его, и говорил Ему: — Ты ли Христос, Сын Благословенного? Иисус же сказал: — Я. И вы увидите Сына Человеческого, восседающего по правую сторону Силы и грядущего с облаками небесными. Первосвященник же, разодрав одежды свои, говорит: — Какая нам ещё нужда в свидетелях? Вы слышали хулу! Как вам кажется? И все осудили Его, признав повинным смерти». Сначала Иисус не хотел отвечать, и первосвященник привёл его к присяге. Под присягой Иисус вынужден был отвечать (и я очень рад, что он, наконец, ответил). На вопрос «Ты ли Христос, Сын Благословенного?» он ответил утвердительно. — Итак, какие же показания дал на суде Христос? Во-первых, он назвал себя Сыном Благословенного, т. е. Бога; во-вторых, сидящим по правую сторону Силы и, в-третьих, Сыном Человеческим, грядущим на облаках небесных. Эти слова однозначно описывают его как Мессию. Очень важно рассматривать их в совокупности. Синедрион (еврейсий верховный суд) прекрасно уловил смысл слов Иисуса. Именно поэтому первосвященник разодрал на себе одежды и сказал: «На что нам ещё свидетели?» Иисуса осудили за им же произнесённые слова. Роберт Андерсон подчёркивает: Самые убедительные доказательства — это показания враждебно настроенных свидетелей. Действия врагов Иисуса неопровержимо устанавливают тот факт, что Он называл себя Богом. Не нужно забывать, что в эпоху, о которой идёт речь, евреи вовсе не были первобытными и невежественными дикарями: это был глубоко религиозный народ, обладавший высочайшей культурой. И ведь именно за эти слова Синедрион-верховный совет нации, в который входили наиболее выдающиеся религиозные деятели, — в том числе Гамалиил и его великий ученик Савл из Тарса — единогласно приговорил его к смертной казни. Нет сомнений, что Иисус дал эти показания по собственной воле. Не менее ясно, что евреи поняли его слова как утверждение, что он — Бог. Перед ними стоял выбор: либо считать его слова богохульством, либо поверить, что он-Бог. Судьи это прекрасно понимали, — оттого они и распяли его, а потом ещё и насмехались над ним за то, что он «возложил упование на Бога… Ибо сказал Он: „Я Божий Сын“» (Мф. 27:43). Видный специалист по Ветхому Завету Г. Б. Суит объясняет, почему первосвященник разорвал на себе одежды: Закон запрещал первосвященнику рвать на себе одежды в мелких частных конфликтах (Лев. 10:6, 21:10), однако при исполнении обязанностей судьи, по традиции, он должен был именно так выражать свой ужас по поводу любого богохульства, свидетелем которого он становился. Нельзя не отметить, что смущённый судья испытал в этот решающий момент глубокое облегчение. Он мог уже не волноваться, найдутся надёжные свидетели или нет: необходимость в них отпала, так как заключённый сам признал свою вину. Мы уже поняли, что это был далеко не обычный суд. Юрист Эрвин Линтон писал: Это абсолютно уникальный случай, когда на суде разбирают не поступки обвиняемого, а его личность. Обвинение, выдвинутое против Христа, его признание (или, точнее, показание, или, ещё точнее, — поступок) перед лицом суда, на основании которого он был признан виновным, допрос у римского наместника, надпись на его кресте и крики прохожих во время казни — всё это сводится лишь к одному вопросу: кто же он такой? «Что вы думаете о Христе? Чей он сын? Судья Гейнор, выдающийся юрист из Нью-Йорка, говорит, что Синедрион обвинял Иисуса лишь в богохульстве. Он пишет: Из чтения любого из четырёх евангелий становится ясно, что так называемое преступление, за которое судили Иисуса, состояло в богохульстве:… Он утверждал, будто обладает сверхъестественной властью, а в устах человека такое утверждение было богохульством» (См. Ин. 10:33). Гейнор имеет в виду слова «за то, что Ты, будучи человеком, делаешь Себя Богом». Обычно человека судят за его поступок. С Иисусом дело обстояло иначе: его судили за то, кем он был. Даже одного этого эпизода на суде достаточно, чтобы понять, что Иисус сам признал свою божественную сущность. Его судьи были свидетелями этого признания. Кроме того, в день, когда его распяли, его враги вспомнили, что он объявлял себя Богом, воплотившимся в человека. «Подобным образом и первосвященники, издеваясь вместе с книжниками и старейшинами, говорили: — Других спас, — Себя Самого не может спасти! Он Царь Израилев — пусть сойдёт теперь с креста, и уверуем в Него. Он возложил упование на Бога: пусть избавит Его теперь, если Он угоден Ему. Ибо сказал Он: „Я Божий Сын“». (Мф. 27:41–43). Глава 2. Бог, обманщик или безумец? Итак, Иисус утверждал, что он — Бог. Его собственные слова — лучшее опровержение утверждений скептиков, будто Иисус был просто высоконравственный человек или, скажем, пророк, высказавший немало глубоких мыслей. Иногда это мнение выдаётся даже за единственный логический и приемлемый с научной точки зрения вывод, или же за очевидный результат интеллектуального анализа Евангелия. Беда лишь в том, что многие соглашаются с этим мнением и не видят, насколько ошибочны доводы его сторонников. Для самого Иисуса было очень и очень важно, кем его считают люди. Вспомните, что проповедовал Иисус, и что он говорил о себе! Разве можно из его слов заключить, что он был всего-навсего нравственным человеком или пророком? Нет, и ещё раз нет. Да Иисус и не хотел, чтобы люди о нём так думали. К. С. Льюис, профессор Кембриджского университета, в прошлом агностик, прекрасно разобрался в этой проблеме. Вот его слова: Я хочу отрезать путь всякому, кто будет выступать с несусветными глупостями, которые часто приходится слышать по поводу Иисуса, вроде: «Я готов принять Иисуса как великого учителя жизни, но я не верю, что он был Бог». Как раз этих-то слов произносить не следует. Ведь любого, кто, будучи на деле всего лишь простым смертным, стал бы говорить всё, что говорил Иисус, — такого человека считать великим учителем жизни уж никак нельзя. Он был бы либо умалишенным — не лучше больного, выдающего себя за яичницу-глазунью, — либо настоящим исчадием ада. От выбора никуда не деться: или этот человек был и есть Божий Сын, или он был сумасшедший, а то и хуже. Далее он добавляет: Можно считать его безумцем, которому самое место в психлечебнице, можно оплёвывать и разоблачать Его как демона, можно пасть к Его ногам и почитать Его как Господа Бога. Главное, давайте не будем выступать с высокомерными глупостями, будто он был великий учитель жизни, и только. Он не оставил нам этого выбора. Да это и не входило в его намерения. Ф. Дж. А. Хорт, посвятивший двадцать восемь лет критическому изучению текста Нового Завета, пишет: Его слова были в такой степени частью Его самого, что они лишены всякого смысла, если рассматривать их как отвлечённые истины, изречённые божественным оракулом, или пророком. Попробуйте убрать из речей Иисуса его самого: ведь он всегда-первичный, хотя далеко и не конечный субъект любого своего изречения, — они рассыплются в прах. Вот слова Кеннета Скотта Латуретта, преподавателя истории христианства в знаменитом Йельском университете: Иисус велик не одним своим учением, хотя и этого было бы достаточно, чтобы обеспечить ему место в истории. Главное — это сочетание его учения и его личности. Это тот случай, когда учение и учитель неразделимы. Любому вдумчивому читателю Евангелия должно быть ясно, что Иисус считал свои слова неотделимыми от него самого. Он был великий учитель, но он был и не только великий учитель. Его учения о Божьем царстве, о человеческом поведении и о Боге были чрезвычайно важны, однако их нельзя брать в отрыве от самого Иисуса: он считал, что такое разделение лишит их всякого смысла. Иисус говорил, что он-Бог. Никаких других вариантов он нам не оставил. Его слова были либо истинны, либо ложны: следовательно, мы должны попытаться решить эту дилемму. На вопрос, который Иисус задал ученикам («А вы за кого Меня почитаете?» Мф. 16:15) можно ответить по-разному. Для начала предположим, что его утверждение (о том, что он — Бог) ложно. Если оно ложно, есть два варианта. Либо он знал, что оно ложно, либо не знал. Мы рассмотрим оба эти варианта, взвесив при этом все аргументы. Если Иисус знал, что он — не Бог, когда он это утверждал, значит, он лгал и сознательно вводил своих последователей в заблуждение. Однако, если он был лжецом, то он был вдобавок и лицемером: ведь он велел всем всегда быть честными, чего бы это не стоило. Тогда всё его учение, вся его жизнь окажутся колоссальной ложью. Больше того: тогда он был демоном, ибо велел людям доверять ему свои души. Если в действительности он не мог эту веру оправдать и знал это, то он был подлинным средоточием зла. И, наконец, он был, к тому же, и глуп: ведь распяли его именно за претензии на божественную сущность. Часто говорят, что Иисус — великий учитель жизни. Давайте рассуждать логически. Как же можно считать великим учителем человека, который сознательно обманывал своих учеников в одном из главных положений своего учения: своей божественной сущности? Напрашивается единственный логичный вывод: он лгал, и лгал сознательно. Однако такой взгляд на Иисуса никак не укладывается в наши представления о нём: он несовместим с тем, что мы знаем о его жизни и о воздействии его учения на человечество. Ибо всюду, где провозглашалось слово Иисуса, люди и целые народы изменялись к лучшему, воры становились честными, алкоголики бросали пить, люди, исполненные ненависти, становились вместилищем добра, несправедливые становились справедливыми. Уильям Лекки, крупнейший английский историк, известный своим неприятием организованного христианства, писал: Христианству было суждено явить миру идеального героя, который на протяжении восемнадцати веков освещал сердца людей, наполняя их вдохновенной любовью; который сумел повлиять на все без исключения эпохи, народы, темпераменты и обстоятельства, который не только являл собою высочайший образец добродетели, но был сильнейшим стимулом к следованию ей… Простое описание трёх коротких лет его активной жизни сделало больше для возрождения и смягчения человечества, чем изыскания философов и заклинания моралистов, вместе взятые. Историк Филип Шафф говорит: Если ответы Иисуса на суде не являются истиной, то они могут быть лишь богохульством или безумием. Однако первая гипотеза отпадает сразу, — достаточно вспомнить о моральной чистоте и благородстве Иисуса, проявленных в любом его слове, в любом поступке и признанных всем человечеством. Самообман в вопросе столь важном, при таком ясном и сильном во всех отношениях интеллекте, также исключается. Как бы мог простой фанатик или безумец всегда сохранять ясность мысли, безмятежно, как солнце над облаками, проходить через все невзгоды и гонения, всякий раз давать самые мудрые ответы на каверзные вопросы, спокойно, с ясным сознанием предсказать собственную смерть на кресте, излияние Святого Духа, основание его Церкви, разрушение Иерусалима — ведь все эти предсказания сбылись в точности! Человек столь необычный, столь цельный, безупречно последовательный, столь совершенный, человечный, и в то же время неизмеримо возвышающийся над любым человеческим величием, не может быть ни мошенником, ни плодом человеческого вымысла. Как было замечательно кем-то сказано много лет назад, в этом случае поэт был бы более великим, чем его герой. Другими словами, чтобы выдумать Иисуса, понадобился бы человек куда более великий, чем Иисус. Далее Шафф приводит убедительный аргумент против того, чтобы считать Иисуса лжецом: Если призвать на помощь логику, здравый смысл и свой собственный опыт и подумать: как бы мог самозванец, то есть безнравственный обманщик и эгоист, выдавать себя, от начала до конца, за самого чистого и благородного человека, известного в истории, с самым что ни на есть подлинным видом? Как бы мог он задумать и провести в исполнение свой благодетельный план, отмеченный небывалым нравственным величием и возвышенными помыслами и пожертвовать ради него собственной жизнью, вопреки жестоким предрассудкам своего народа и своей эпохи? Если Иисус хотел, чтобы люди следовали за ним и верили, что он — Бог, почему он выбрал именно Израиль? Зачем, в обличье плотника из Назарета, он явился людям в крохотной стране, где население было на редкость монолитно в своей вере в единого и неделимого Бога? Почему он не пошёл в Египет или, ещё лучше, в Грецию, где люди верили во множество богов и допускали самые разнообразные их воплощения? Человек, живший жизнью Иисуса, говоривший его словами и погибший его смертью, обманщиком быть не может. Какие ещё варианты остаются у нас? Итак, представить себе, что Иисус был лжецом, невозможно. А что, если он действительно верил, что он — Бог, но ошибался? Ведь и самые искренние люди ошибаются! Представьте себе, что человек, который живёт в рамках культуры, построенной на жёсткой вере в одного-единственного Бога, вдруг заявляет, что он — Бог, да ещё и говорит всем окружающим, что их судьба в вечности зависит от того, поверят ли они в него как в Бога. Это уже не просто фантазия, а в полном смысле слова бред сумасшедшего. Похож ли Иисус Христос на такого безумца? Человека, который в древности объявлял себя Богом, в наше время можно сравнить с сумасшедшим, который думает, что он — Наполеон. Он, конечно, заблуждается, но при этом добросовестно верит в свои заблуждения. Скорее всего, его отправят в психиатри — ческую больницу, чтобы он не принёс вреда самому себе или ещё кому-нибудь. Но ведь в Иисусе нет никаких отклонений от нормы и неуравновешенности, всегда сопутствующих помешательству. Если предположить, что он был безумен, как тогда объяснить его поведение, всегда полное спокойствия и достоинства? Нойз и Колб в своей статье на медицинские темы описывают шизофреника как человека скорее аутичного, чем обращённого к реальности. Шизофреник хочет уйти от реального мира. Ну что же: считать себя Богом — это, несомненно, бегство от реальности. Но если вспомнить всё, что мы знаем об Иисусе, трудно поверить, что он был психически больным человеком. Многие глубочайшие мысли, известные человечеству, были высказаны именно им. Его учение принесло людям свободу от духовного закрепощения. Кларк Х. Пиннок задаёт такой вопрос: Может быть, он заблуждался насчёт своего величия, может быть он был параноиком, шизофреником, и обманывал людей, не ведая о том? Нет! Глубина и значительность его учения говорят лишь о здравом и ясном уме. Нам бы всем такой разум, как у него! Один знакомый студент рассказал мне, что однажды на лекции в Калифорнийском университете профессор-психиатр сказал буквально следующее: «Со многими больными я просто беру в руки Библию и читаю им слова Христа — это лучшая терапия». Психиатр Дж. Т. Фишер отмечает: Если сложить все без исключения авторитетные статьи самых выдающихся психологов и психиатров по вопросам психической гигиены, хорошенько их сократить и очистить от словесной шелухи, т. е. если взять только самую суть, и если самый талантливый в мире поэт сумеет кратко выразить эти чистейшие зёрна научного знания, то в результате получится всего лишь примитивный и неполный пересказ Нагорной проповеди, не выдерживающий с нею никакого сравнения. Уже две тысячи лет христианский мир держит в руках текст, в котором есть все без исключения ответы на смятенные и бесплодные вопросы человечества. Это… — универсальный план плодотворной человеческой жизни, исполненной оптимизма, психического здоровья и удовлетворения. Для историка невероятно трудно найти лучшее объяснение жизни, учения и влияния Христа, чем то, которое даёт само христианство. Никто не сумел дать удовлетворительного объяснения тому разительному противоречию между глубиной и здравым смыслом… Его нравственного учения и той неописуемой манией величия, которая вызвала его теологическое учение, — если только Он действительно не был Богом. Лично я не могу поверить, что Иисус был лжецом или безумцем. Тогда остаётся только один вариант: он был Христом, Сыном Божьим, как он и утверждал. Я часто говорю на эту тему с людьми иудейского вероисповедания. Всегда очень интересно наблюдать за их реакцией. Обычно они говорят, что Иисус был нравственным справедливым человеком, религиозным мыслителем, или пророком. Тогда я рассказываю, что говорил о себе сам Иисус, и ставлю перед ними трилемму, о которой мы говорили в этой главе (лжец, безумец или Бог?) Я спрашиваю, считают ли они Иисуса лжецом. В ответ звучит резкое «нет!» Я задаю следующий вопрос: — Может быть, он был безумцем? В ответ обычно раздаётся: — Вы верите, что он был Богом? — но не успеваю я договорить эту фразу, как слышу: — Нет, ни в коем случае! Но другого-то выбора нет. Суть проблемы не в том, какой из этих вариантов представляется нам возможным : ясно, что возможен любой из них. Вопрос, скорее, в том, какой вариант наиболее вероятен ? Ваш ответ на вопрос, кем был Иисус Христос, не может быть для вас чисто интеллектуальным упражнением. Нельзя назвать его просто великим моралистом и учителем жизни. Этот вариант не проходит. Одно из трёх: обманщик, безумец или Бог. Вы должны сделать выбор. « Сие же — говоря словами апостола Иоанна — написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и — самое главное, — веруя, имели жизнь во имя Его » (Ин. 20:31). Все доказательства, имеющиеся в нашем распоряжении, говорят о том, что Иисус — это Господь Бог. Многие отвергают эти доказательства, ибо не хотят принимать моральных последствий: они боятся ответственности, которая легла бы на их плечи, если бы они признали его Богом. Глава 3. А как насчет науки? Своё неверие во Христа многие пытаются оправдать таким утверждением: «Всё, чего нельзя доказать научно, — или неверно, или просто не заслуживает внимания». И если нельзя научно доказать божественную сущность Христа и факт его воскресения, то люди двадцатого века, дескать, чересчур образованны, чтобы принять Христа, как Спасителя или поверить в его воскресение. На занятиях по философии или истории мне часто задают вопрос, который звучит как вызов: — А вы можете это научно доказать? Обычно я отвечаю: — Методами естественных наук? Нет. Разве я физик или химик? Тогда в классе раздаются смешки и такие возгласы: — Ну, так чего же об этом говорить. — Так что ж вы хотите? Чтобы мы всё принимали на веру. (Имеется в виду, конечно, слепая вера). Недавно в самолёте, по дороге в Бостон, мы разговорились с соседом. Я объяснял ему, почему я верю, что Христос был именно тем, за кого он себя выдавал. В это время в салон вышел пилот. Он, видимо, услышал наш разговор. — Не хотел бы я быть на вашем месте! — сказал он мне. — Что так? — поинтересовался я. — Вы же не можете это научно доказать. Я поражаюсь, до чего упало мышление современного человека! Люди двадцатого века с чего-то взяли, будто всё, чего нельзя научно доказать, — неверно. Но ведь как раз это и неверно! И вообще: не так-то просто доказать что бы то ни было, когда речь заходит об исторической личности или событии. Прежде всего необходимо уяснить разницу между доказательством естественно-научным и доказательством, которое мы будем называть историко-юридическим . Попытаюсь объяснить эту разницу. Что значит — научно доказать какой-либо факт? Для этого надо воспроизвести нужное событие в присутствии лица, ставящего этот факт под сомнение. Воспроизведение это осуществляется в определённых условиях, постоянно контролируемых, дающих возможность делать наблюдения, регистрировать данные и эмпирически проверять гипотезы. Научные методы доказательства, при всём разнообразий их определений, сводятся к измерению явлений и поставленного опыта, или же к повторным наблюдениям. (Энциклопедия «Британника») Джеймс Конант, доктор наук, ректор знаменитого Гарвардского университета, писал: Наука есть взаимосвязанная цепь представлений и умозрительных построений, которые возникли как результат экспериментов и наблюдений, и на которые можно опираться в дальнейших экспериментах и наблюдениях. Как учёные проверяют достоверность того или иного утверждения? Для этого ставятся опыты, которые можно контролировать. На этом основан современный естественно-научный метод. Например, кто-то утверждает: «Мыло марки „Айвори“ тонет в воде». Я веду этого человека на кухню, набираю тазик тёплой воды и бросаю в воду кусок мыла. Буль-буль! Произведено наблюдение, зарегистрированы данные, и предположение проверено эмпирически: при данных условиях данное мыло в воде не тонет. Но вот что интересно. Если бы естественно-научный метод был единственным методом доказательства, то как бы вы могли доказать, что вы сегодня были на первом уроке? Или-что вы сегодня обедали? Ведь эти события нельзя повторить в контролируемых условиях! Как же быть? Вот тут вы имеете полное право прибегнуть к так называемому историко-юридическому методу. В нашем случае достаточно показать, что сомнения в существовании определённого факта необоснованны . Иными словами, «приговор» выносится на основании весомых «улик». Это означает, что принятое решение не вызывает обоснованных сомнений. Зависит оно от свидетельских показаний . Различают три вида показаний: устные свидетельства, письменные свидетельства, и вещественные доказательства (например, пистолет, пуля или тетрадь). Используя юридический метод расследования события, случившегося в прошлом, вы можете вполне убедительно доказать, что сегодня утром вы на уроке были: вас видели друзья, у вас есть записи в тетрадке, вас помнит преподаватель. Естественно-научный метод можно использовать лишь для доказательства повторяющихся явлений. Но когда нужно что-либо доказать (или опровергнуть) относительно исторического лица или события, тут естественные науки просто ни при чём. И метод этих наук не подойдёт исследователю, который ищет ответы на вопросы типа: «Существовал ли Вильям Шекспир?» «Боролся ли Мартин Лютер Кинг за гражданские права?» «Кем был Иисус из Назарета?» «Убил ли Иван Грозный своего сына?» «Восстал ли из мёртвых Иисус Христос?» Все эти вопросы лежат вне сферы естественно-научного доказательства. Их приходится вводить в область доказательства юридического. Иными словами, научный метод, основанный на наблюдениях, записи данных, выдвижении гипотез, умозаключениях и экспериментальной проверке не может дать окончательного ответа на вопросы типа: «А вы можете доказать воскресение из мёртвых?» или «Как доказать, что Иисус — Сын Божий?» Когда же люди прибегают к историко-юридическому методу, то им приходится проверять достоверность свидетельств . Знаете, чем меня особенно привлекает христианство? Именно тем, что это не какое-нибудь слепое и невежественное поверье, но разумная вера. Всякий раз, когда в Библии кто-либо должен продемонстрировать свою веру, речь идёт о вере разумной. Иисус сказал (Ин. 8:32): «И познаете истину». Он не сказал: «Останетесь в неведении». Однажды Христа спросили: «Какая наибольшая заповедь в Законе?» Помните, что он ответил? «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим». Мне кажется, что у многих верующих проблема заключается вот в чем: у них вера живёт только в сердце, факты же о Христе до их разумения не доходят. Нам дан разум, обновлённый Святым Духом, — чтобы познать Господа; сердце-чтобы любить его; и воля — чтобы избрать его. Чтобы славить Господа, чтобы познавать его как можно глубже, мы должны жить одновременно во всех трёх измерениях. Не знаю, как у вас, но моё сердце не может радоваться тому, что отвергнуто моим разумом. Моё сердце и мой разум созданы, чтобы жить в гармонии друг с другом. Чтобы поверить во Христа как в Спасителя и Господа, ещё ни от кого не требовалось совершить интеллектуальное самоубийство. В следующих главах мы рассмотрим, насколько достоверны письменные и устные свидетельства об Иисусе. Глава 4. Библия: можно ли на нее полагаться? Новый Завет — это основной источник исторических сведений об Иисусе. Именно поэтому и в 19 и в 20 веках делалось такое множество попыток поставить под сомнение достоверность библейских документов. Поток этот не иссякает до сих пор, хотя обвинения в недостоверности не имеют никаких исторических оснований, а многие из них давно опровергнуты археологическими исследованиями и открытиями. Как-то я читал лекции в Аризонском университете. После лекции-диспута под открытым небом ко мне подошёл преподаватель литературы, он привёл на этот диспут всех своих студентов. Так вот, он мне сказал: — Уважаемый профессор МакДауэлл, все ваши утверждения о Христе основаны на одном-единственном документе 2-го века. Это неисторично. Как раз сегодня я объяснял студентам, что Новый Завет просто никак не может дать точного описания жизни Христа: ведь он был написан намного позже. А я ему ответил: — Дорогой коллега, ваши представления о Новом Завете устарели на 25 лет. Точка зрения профессора на библейские записи о Христе заимствована у немецкого критика Библии Ф. Баура. Баур полагал, что большая часть Нового Завета написана не раньше, чем в конце 2 в. н. э. Он рассматривал Новый Завет, прежде всего, как собрание мифов и легенд, сложившихся в длительный промежуток, отделяющий жизнь Иисуса от их записи на бумаге. Однако уже к началу 20 в. находки археологов подтвердили точность рукописей Нового Завета. Новооткрытые древние папирусы (рукопись Джона Риланда, 130 г. н. э., папирусы Честера Витти, 155 г. н. э. и Бодмерские папирусы ||, 200 г. н. э.) стали звеном, связующим период жизни Христа и давно известные рукописи более позднего периода. Миллар Барроуз (Йельский университет) писал: Сравнение греческого языка Нового Завета с языком новооткрытых папирусов, среди прочего, укрепило уверенность в том, что тексты Нового Завета дошли до нас без искажений. Такого рода открытия повысили доверие учёных к Библии как к источнику информации. Уильям Олбрайт, выдающийся археолог с мировым именем, писал: Уже сейчас мы можем с полной уверенностью утверждать следующее: нет никаких серьёзных оснований полагать, что какая-либо книга Нового Завета была написана после 80 г. н. э.- т. е. на два полных поколения ранее датировки 130–150 г.г. н. э., принятой в наши дни у самых радикальных критиков Библии. Он ещё раз высказал это убеждение в интервью журналу «Христианство сегодня» («Крисчианити Тудэй»): Я считаю, что все книги Нового Завета были написаны крещёнными евреями в 40-х-80-х г.г. 1-го в. н. э. (весьма вероятно-между 50-м и 77 г.г.) Спросите любого археолога: «Кто считается крупнейшим археологом из всех когда-либо живших?» Вам назовут сэра Уильяма Рамси. Он принадлежал к немецкой исторической школе, считавшей, что книга Деяний написана в середине 2 в. н. э., а вовсе не в 1 веке, как это утверждается в тексте. Чтение критиков книги Деяний убедило его в том, что данное в ней описание фактов эпохи (50 г. н. э.) не заслуживает доверия, а потому не достойно внимания историка. Поэтому в своих исследованиях по истории Малой Азии он не обращал на Новый Завет никакого внимания. Однако в конце концов, по ходу работы ему пришлось обратиться к писаниям Луки. Он отметил безупречную точность исторических деталей, и постепенно его отношение к книге Деяний изменилось. Он был вынужден признать, что «Лука — первоклассный историк… Этот автор должен стоять в одном ряду с величайшими историками». Именно точность в мельчайших деталях убедила Рамси, что книга Деяний не могла быть написана во 2 веке, что это — документ середины 1 в. В наше время многие либеральные исследователи вынуждены согласиться на более раннюю датировку Нового Завета. Д-р Джон Робинсон в своей книге « Новая датировка Нового Завета » пришёл к чрезвычайно смелым выводам. В ходе своих исследований он пришёл к заключению, что весь Новый Завет был написан до падения Иерусалима (70 г. н. э.). В наши дни представители так называемой «формальной критики» утверждают, что материалы, составившие Новый Завет, передавались изустно вплоть до момента, когда они были записаны в форме Евангелий. Хотя эти критики признают, что временной разрыв был значительно меньше, чем это считалось прежде, они, тем не менее, убеждены, что евангельское описание событий приняло фольклорные формы (легенды, сказки, мифы, притчи). Важнейший аргумент против идеи фольклорного развития заключается в том, что период устной передачи материала (как его определяют критики) был слишком коротким, чтобы могли возникнуть все те изменения в материале, о которых эти критики говорят. Вот что говорит о краткости временного промежутка, предшествовавшего написанию Нового Завета, Саймон Кистемейкер, преподающий Библию в Дортском колледже: Накопление фольклора у примитивных народов, — это всегда постепенный процесс, растягивающийся на столетия. Он требует участия многих и многих поколений. Если же послушать «формальных критиков», то получается, что евангельские истории были и созданы, и собраны чуть ли не при жизни одного поколения! Создание отдельных элементов евангелий у них превращается в некий скоростной процесс, спрессованный во времени. А. Х. Мак-Нил, в прошлом Королевский профессор богословия в Дублинском университете, опровергает гипотезу устного развития, выдвинутую формальными критиками. Он указывает, что им следовало бы обратить внимание на традиции сохранения слов Иисуса. Если внимательно прочесть Первое послание к Коринфянам 7:10, 12, 25, то ясно видно, что речи Иисуса тщательно запоминались, что существовала традиция записи его слов. В еврейской религии принято, чтобы ученик запоминал слова раввина наизусть. Хороший ученик подобен «запечатанному сосуду, из которого не прольётся ни одна капля» ( Мишна , Абот, ||, 8). По теории К. Ф. Бёрни («Поэзия нашего Господа», 1925), слова Христа передавались в виде стихов на арамейском языке — так их было легче заучивать наизусть. Пол Майер, профессор древней истории в Университете Западного Мичигана, пишет: Утверждение, будто христианство «высиживало» пасхальный миф на протяжении столетий, или что источники были написаны много позже событий, просто не соответствует фактам. Анализируя формальную критику, У. Олбрайт писал: Только современные гуманитарии, не владеющие ни историческим методом, ни исторической перспективой, могли наплести такую паутину спекулятивных рассуждений, какой «формальные критики» окружили Евангелие. По мнению самого Олбрайта, «двадцать или даже пятьдесят лет — слишком малый срок, чтобы суть и даже конкретные слова, сказанные Иисусом, могли подвергнуться сколько-нибудь значительным искажениям». Часто, говоря с кем-нибудь о Библии, я слышу саркастические замечания: — Да разве можно верить Библии? Ведь она написана чуть не 2000 лет назад. В ней полно ошибок и противоречий. Я всегда говорю таким собеседникам в ответ: — Я считаю, что я могу положиться на Библию. А потом описываю случай, который произошёл со мной, когда я читал лекцию студентам-историкам. Я, в частности, сказал на этой лекции, что в пользу подлинности Нового Завета можно привести доказательств больше, чем, практически, для любых десяти произведений античной литературы, вместе взятых. Их профессор сидел в уголке и ухмылялся, как бы говоря: — Да бросьте вы, чего там! Тогда я его спросил: — А что вы ухмыляетесь? — Знаете, говорить историкам про достоверность Нового Завета — это просто наглость! Я обожаю, когда мне кто-нибудь выдаёт такого рода сентенции: тут я всегда задаю один и тот же вопрос (и ещё ни разу не услышал толкового ответа). Я его спросил: — Скажите, пожалуйса, вот вы — историк; и какие же критерии вы применяете к литературному или историческому произведению, чтобы определить, насколько оно точно или подлинно? Самое поразительное, что никаких критериев у него не нашлось. А у меня они были, о чём я ему тут же и сказал. Я считаю, что историческая подлинность и достоверность Священного Писания должна проверяться по тем же критериям, какие используются при проверке любого другого исторического документа. Военный историк К. Сандерс описал и разъяснил три основополагающих принципа историографии. Это — проверка библиографическая , проверка внутренних показаний и проверка внешних показаний . Библиографическая проверка заключается в рассмотрении последовательности текстов, в которых документ дошёл до нас. Другими словами (когда мы не располагаем оригиналом), насколько точны копии, имеющиеся у нас: сколько имеется рукописных источников, и какой период времени отделяет оригинальный документ от известной нам копии. Легко оценить, как мы богаты рукописными источниками Нового Завета: достаточно сравнить его с любыми другими древними текстами. « История » Фукидида (460–400 до н. э.): у нас есть всего восемь рукописей, датированных примерно 900 г. н. э. — т. е. 1300 лет после его смерти. Так же редки рукописи « Истории » Геродота . Они тоже датируются поздним периодом, и всё же, как говорит Ф. Ф. Брюс, Ни один филолог-классик не поставит под сомнение подлинность Геродота или Фукидида только потому, что известные нам рукописи их сочинений отделены от оригиналов 1300 годами. Аристотель написал свою «Поэтику» примерно в 343 г. до н. э., а самый ранний список, известный нам, датирован 1100 г. н. э.: разрыв почти в 1400 лет, и есть всего пять рукописей. Цезарь написал «Историю Галльских войн» между 58 и 50 г.г. до н. э. и подлинность её устанавливается на основании девяти или десяти списков, сделанных на 1000 лет позже. Напротив, обилие рукописей Нового Завета, по сравнению с этими работами, кажется просто поразительным. Уже после того, как были обнаружены ранние папирусы, заполнившие пробел между временами Христа и вторым веком н. э., было найдено множество других рукописей. Сегодня нам известно более 20000 рукописей Нового Завета. Для сравнения: известно 643 списка знаменитой «Илиады»; по обилию рукописных источников она занимает второе место после Нового Завета. Сэр Фредерик Кенион, в прошлом директор и главный библиограф Британского Музея, не имеет соперников в науке о рукописях. Ему принадлежит следующее заключение: В этом случае промежуток времени, отделяющий первоисточник от самого раннего из известных нам списков, настолько невелик, что им можно пренебречь. Больше нет оснований сомневаться в том, что Священное Писание дошло до нас, во всех существенных частях, в том виде, в котором оно было написано. Можно утверждать, что подлинность и единство книг Нового Завета окончательно установлены. Дж. Гарольд Гринли, специалист по новозаветному греческому языку, добавляет: Поскольку учёные принимают как достоверные и подлинные сочинения античных классиков (несмотря на то, что самые ранние дошедшие до нас списки этих сочинений сделаны на много веков позже оригинальных сочинений, и число таких списков весьма невелико), постольку можно считать установленной и подлинность Нового Завета. Применение библиографического критерия к Новому Завету приводит нас к убедительным выводам: по числу рукописных списков он значительно превосходит любое другое литературное произведение античности. Если к этому прибавить 100 лет интенсивных текстологических изысканий, можно смело утверждать, что мы располагаем подлинным текстом Нового Завета. Библиографическая проверка показала пока лишь одно: текст, которым мы располагаем, не отличается от того, который был создан в оригинале. Но нам ещё предстоит проверить, насколько можно доверять записанным сведениям. Это проблема внутренних показаний — т. е. второй критерий, вторая проверка историчности документа, по системе К. Сандерса. На этом этапе литературный критик следует правилу Аристотеля: «Существующие сомнения следует разрешать в пользу документа, а не в пользу самомнения критика». Другими словами, по Джону У. Монтгомери: К утверждениям исследуемого документа надо прислушиваться; нельзя исходить из предпосылки ошибочности или подложности, если только автор не скомпроментировал себя противоречиями или установленными фактическими ошибками. Д-р Луи Готтшальк, в прошлом профессор истории Чикагского университета, описал свой метод в пособии, широко используемом в исторических исследованиях. Готтшальк останавливается на «способности автора или свидетеля говорить правду». Способность эта помогает историку установить достоверность сообщения, «даже если оно содержится в документе, полученном в результате применения силы или подлога, или же документе, уязвимом в каком-либо другом отношении, или же основано на сведениях, полученных понаслышке, или же получено от необъективного свидетеля». Эта «способность говорить правду» находится в тесной зависимости от географической и временной близости свидетеля к описываемым событиям. Содержащиеся в Новом Завете описания жизни и учения Иисуса записаны либо самими очевидцами, либо людьми, которые узнали о них непосредственно от очевидцев. Лука (Лк. 1:1–3): «Так как уже многие взялись за составление повествования о совершившихся среди нас событиях, как передали нам те, кому от начала довелось быть очевидцами и служителями слова, решил и я, тщательно исследовав всё с самого начала, последовательно написать для тебя, превосходнейший Феофил…» Пётр (2 Пет. 1:16): «Ибо мы поведали вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа, не последовав за хитросплетёнными баснями, но как очевидцы Его величия» Иоанн (1 Ин. 1:3): «Что мы видели и слышали, мы возвещаем и вам, чтобы и вы имели общение с нами. А наше общение есть общение с Отцом и с Сыном Его, Иисусом Христом». (Ин. 19:35): «И видевший засвидетельствовал, и истинно его свидетельство, и он знает, что истинное говорит, чтобы и вы верили» (Лк. 3:1) — «В пятнадцатый же год правления Тиверия кесаря, когда Понтий Пилат управлял Иудеей, и тетрархом Галилеи был Ирод, Филипп же, брат его, был тетрархом Итуреи и Трахонитской области, и Лисаний был тетрархом Авилинеи…» Такая близость к описываемым событиям — чрезвычайно важный элемент для проверки утверждений, сделанных свидетелем. Однако историку приходится также иметь дело с очевидцами, которые сознательно или бессознательно сообщают ложные сведения, хотя находились в непосредственной близости от событий и могли бы, потенциально, говорить правду. Рассказы о Христе, записанные в Новом Завете, начали ходить по рукам ещё при жизни людей, заставших его живым. Эти люди, вне всякого сомнения, могли подтвердить или опровергнуть точность этих рассказов. Проповедуя Евангелие, апостолы опирались (даже когда им приходилось сталкиваться с ярыми своими противниками) на общеизвестные вещи, когда говорили об Иисусе. Они говорили не только: «Мы ведь сами видели» и «Мы же сами слышали», они меняли тактику, говоря в лицо противникам: «Вы тоже все это знаете», «Вы сами это видели, вы сами это знаете». Ясно, что человек не станет говорить своему противнику «Вы сами это знаете», если он не уверен в этом: стоит ему только ошибиться в самой незначительной мелочи, как эта ошибка может ему дорого обойтись. (Деян. 2:22) — «Мужи Израильские! Выслушайте эти слова: Иисуса Назорея, Мужа, Богом отмеченного для вас силами, и чудесами, и знамениями, которые сотворил через Него Бог, как вы сами знаете…» (Деян. 26:24–28) — «Когда он так защищался, Фест громким голосом говорит: — Ты безумствуешь, Павел! Большая учёность доводит тебя до безумия. А Павел говорит: — Я не безумствую, превосходнейший Фест, но возглашаю слова истины и здравого смысла. Ибо знает об этом царь, которому я и говорю с дерзновением. Ведь я не верю, чтобы сокрыто было от него что-либо из этого; ибо не в углу это было совершено». Вот что говорит о ценности Нового Завета как исторического первоисточника Ф. Ф. Брюс, профессор Библейской критики и экзегетики Манчестерского университета: … первым проповедникам приходилось иметь дело не только с дружелюбными очевидцами: были и другие, настроенные отнюдь не доброжелательно, и обстоятельства жизни и смерти Иисуса были им прекрасно известны. Ученики просто не могли себе позволить быть неточными (не говоря уже о сознательном искажении фактов): их бы тут же разоблачили люди, только того и ждавшие. Напротив, сила первых проповедей заключалась как раз в той уверенности, с какой апостолы опирались на информированность слушателей: они говорили не только «мы были свидетелями», но и «как вы сами знаете» (Деян. 2:22). Ведь если бы они вдруг стали отклоняться от истины в каких-нибудь фактических сведениях, то возможное присутствие рядом враждебно настроенных свидетелей всегда служило бы уточнению фактов. Лоренс Мак-Гинли (Сент Питер Колледж) так говорит о роли враждебно настроенных свидетелей при разборе письменных свидетельств: Прежде всего: когда традиционное повествование полностью сформировалось, были ещё живы очевидцы этих событий. Среди таких свидетелей были и отъявленные противники этого нового религиозного движения. И тем не менее, традиция утверждает, что рассказы о всех известных свершениях и открыто проповеданном учении происходили в то же самое время, когда любые ложные утверждения могли быть (и были бы) опровергнуты. Исследователь Нового Завета Роберт Грант (Чикагский университет) приходит к следующему заключению: В период, когда были написаны синоптические евангелия (или, по крайней мере, можно предположить, что они были написаны именно тогда), ещё были живы очевидцы, и их свидетельства нельзя было полностью сбросить со счетов… Это означает, что евангелия нужно рассматривать как документы о жизни, смерти и воскресении Иисуса, в основе своей заслуживающие доверия. Уилл Дюрант, по образованию историк-исследователь, посвятил жизнь анализу документов античности. Он написал: Несмотря на предвзятость и теологические предубеждения евангелистов, они записывают много и таких событий, о которых просто «приукрашиватели» умолчали бы: стремление апостолов занять высокое положение в Царстве; их бегство после ареста Иисуса; отречение Петра; отказ Иисуса творить чудеса в Галилее; предположения слушателей, что он безумен; его-поначалу неуверенность в своей миссии; признание, что он не знает будущего; моменты горьких сожалений; его отчаянный крик на кресте. Читая описания таких эпизодов, никто не усомнится, что за ними стоит реальная личность. И чудом куда более невероятным, чем все чудеса, описанные в Евангелиях, было бы, если бы несколько простых людей при жизни одного поколения сумели выдумать столь яркую и притягательную фигуру, столь возвышенную этику и столь вдохновляющее зрелище человеческого братства. После двух веков так называемой «критики сверху» у нас осталось достаточно отчётливое представление о жизни, характере и учении Христа, которые составляют самую притягательную страницу в истории Западного человека. Третий критерий историчности — это проверка внешних показаний. Вопрос заключается в следующем: подтверждают или отрицают